Я проходил по улице.
Жаркий день клонился к вечеру.
Это будет потом, а сейчас его звали Маратом.
Марат, — мимо него не пройдёшь.
В школе он был всегда двоечником.
Иначе я не был бы кормом для него, стряхивая завтраки и мелочь на проезд до «художки».
Ведь Марат, — пуля в глаз, точнее, кулак.
Он был гораздо здоровее меня. Тогда.
А сейчас меня окликнул какой-то смурной, безнадзорного вида, тип в замурзанной одежде:
— Угости сигаретой, уважаемый.
— Нету с собой, а это ты, что ли, Марат?! Привет тебе, школьный товарищ.
— Ну я. Не узнал сразу? Короче: есть сотка, взаймы? или полтинник?
— Нет, всё на карте.
— Да пошёл ты! товарищ…
Мы бы с ним поговорили дальше, вспоминая школьные деньки.
И я бы купил ему целую пачку дорогих сигарет, раз он так хочет.
Но обстановка, требовала иных действий.
Я проходил по улице, а в том магазине делался ремонт, производились отделочные работы.
В том числе, отделка на улице.
Марат скребком что-то делал возле окна.
Поэтому мы заметили друг друга: я проходил мимо, а Марат скреб стену.
— Э-э, рабатай, рабатай давай.
Окликнул его человек явно не русской национальности:
— Рабатай, рабатай!
Ещё прихлопнул руками, словно подгоняя овец.
—Цоб!!
Сначала он стоял возле машины; крепкий, уверенный в себе мужчина.
Чистый, выбритый, наверно принял душ с утра, но все равно от него исходил терпкий запах самца.
В красивой рубашке, он двинулся к Марату.
Теперь мы стояли треугольником: Марат, я, и, . ..
Джонни, пусть будет так, называться тот мужчина.
Почему Джонни: музыка из припаркованной машины, по радио играла песню про Джонни.
Так вот, Джонни, подошел к Марату, отобрал скребок.
Стал показывать, как надо правильно работать.
Я стоял, смотрел на всю сцену.
Марат угрюмо покосился на меня: понятно, встретит, — убьет.
Почему так: да потому что, Марат отбил, у меня, мою любимую девчонку, Вику.
На выпускном вечере он пригласил её, на медленный танец под эту мелодию. Она стала потом его женой. А не моей.
— Джонни, о-о, е-е, — снова донесся томный припев из тонированной «десятки».
Я ухмыльнулся, прошёл дальше.
Где мог наслаждаться своёй песней, и личной свободой.
«Джонни, о-о-о, е-е……»