Люська почти всю ночь не спала. Встала рано, нервно ходила по кухне и комнатам.
Сегодня должна была сбыться ее мечта.
Вероятно, она наконец-то увидит, как ебут мужика.
Нет, конечно Люська с молодых лет знала, что мужик мужика выебет запросто, у них же не только мудя, но и отверстия почти те же, что и у баб. Кроме пизды, конечно. По крайней мере, очко то же самое. Да и рот ничем бабского не хуже. А Люськина подруга школьная, Тонька, вообще видала своими глазами, как пацаны за гаражами давали за щеку какому-то бомжу за два пузыря самогона. И ничо, бомж принял пару залуп, отсосал, сплюнул сперму и выжрал один бутыль прямо не отходя от кассы.
Еблю пидарасов Люська тоже видала, и не единожды.
Но – только по видео.
Люськины ебари иногда для разогрева и самовозбуждения приносили флехи, содержимое которых просматривали во время Люськиной ебли, когда ее манда уже поднадоедала, а хотелось самовозбудиться. На флехах были обменные видосы с домашних сношений друзей и знакомых. Интересно же, как кто своих жен дерет! Ну и заодно всякие там извращения, позабористее. Групповуха, насилие…
Люська обычно смотрела на происходящее на экране своего древнего ноута вполглаза, больше концентрируясь на движениях залупы в пизде или в жопе (эх, лучше бы одновременно!) и на собственном кайфе. Но однажды, закатив уже глаза от приближающегося оргазма, она скользнула взглядом по монитору. Как раз в этот момент Колян по кликухе Бобер пялил ее раком, одновременно любуясь видосиками.
Скользнуть глазками она скользнула, на секунду даже забылась от сладости в своих блядских щелях, но потом резко сфокусировалась на мониторе.
Там, во весь экран, маячила толстая жопа, а между булок жопы, как и обычно, поршнем двигался огромный хуй. Хуй как хуй, даже не особо длинный. Необычно было то, что жопа, которую ёб этот хуй, оказалась подозрительно волосатой, а потом еще и камера опустилась ниже и показала крупным планом вид таких же волосатых яиц.
Люська даже тормознула, чтоб приглядеться. Бобер недовольно закряхтел – хули ты, сука?! – но Люська ткнула пальцем в экран: не поняла?
— Хули ты не поняла? – недовольно спросил Бобер. – Пидара дерут. Ебись давай сука.
И переставил залупу из Люськиной пизды в сраку.
Та принялась автоматически подмахивать, но теперь не сводила с монитора глаз.
Бля, а прикольно!
Волосатая жопа и правда была жирной, круглой, и, если б не болтающиеся колокольчиками яички, сразу определить пол этой жопы было бы трудно.
— Пиздец. Пидора дерут… — повторила Люська заворожено.
В этот момент хуй на экране ускорился, ускорился, и тут же стал замедляться, пока не остановился, чуть всё же елозя и трясь в сраке. Потом, спустив, хуй обмяк, вывалился, и из прилично разъебанной дырки закапала, заструилась по яйцам жидкая прозрачная сперма. Вид мужской жопы, из которой текло мужское же семя, чего-то так сильно завел Люську, что та поплыла, поплыла, туманящимися глазами пытаясь не упустить картину нетрадиционной ценности, и почти сразу ее накрыл оргазм. Она забилась на Бобровом хую, тот тоже видимо прифигел от неожиданного интереса своей бляди к голубым удовольствиям и неторопливо спустил в Люськину сраку.
Потом Люська еще не раз смотрела на еблю пидоров на экране, сквиртовала под их игры, с жадностью спрашивала у Бобра, нет ли новых пидриных видосов, тот лыбил ебальник, махал флехой перед горящими глазами шмары и мог приказывать все, что угодно – в эту ночь сука была полностью его.
Но, как и всем людям, Люське хотелось большего.
Живого шоу.
А вот этого, к сожалению, Бобер обеспечить не мог. Он был консервативным гетерычем, и хотя ебал любую пизду в пределах видимости, без учета возраста и степени потасканности, с пидарасами по жизни не знался и даже презирал. Одно дело рассматривать, как смазливый парнишка в колготках сосет яйца одного ебаря, пока второй долбит его под мошонку, прикольно, кто ж спорит, но другое: общаться с таким по жизни – охеренный зашквар.
Остальные Люськины ебари тоже бисексами не были, ебли исключительно баб, голубчиков не знали, а некоторые и недовольно морщились: блять, ебаные говномесы!
Люська было загрустила – как с такими познакомиться?
Но ей повезло. Однажды ее снял (точнее, думал, что снял – на самом деле кто еще кого снял) молодой парнишка по кличке Рыжий.
Почему Рыжий? Да хуй его знает! Парень был, несмотря на возраст, уже лысым, а на лобке волосня у него колосилась вполне брюнетистая.
Наебавшись и посасывая уже опавшую залупу Рыжего, Люська на ласку ебаря, гладившего свою старавшуюся суку по голове, неожиданно отозвалась:
— Хорошо-то как! Ублажил женщину. Эх, еще бы ща пидору отсосать… — и снова вложила головку за щеку.
Рыжий тихо засмеялся:
— Нравятся трансы?
— Мммм… — согласно замычала Люська и неожиданно ощутила подрагивание неоднократно за вечер выдоенной залупы.
— Был у меня один… знакомый… — лениво проговорил Рыжий. Его залупа налилась сильнее.
Люська аккуратно достала головку из слюнявого рта и жадно уточнила:
— Сношались?
— Нуу… неее… — Рыжий смутился, но залупа недвусмысленно ответила за него, до предела наливаясь кровью.
— Бляя… — восхищенно простонала Люська. – Кайф?
Рыжий помолчал, потом лениво и доверительно сообщил:
— Полный пиздец. Лучше тебя и любой блядины в тыщу раз.
— Ооо… — Люська не то, что обиделась за всех блядей, наоборот, восхитилась. – Сука…
Она рассматривала Рыжего теперь по-новому. Кроме нескольких порций спермы из ее пизды начала подтекать смазка. В сраке тоже зазудело. Захотелось туда вставить чего потолще.
— Расскажи, миленький, любушка мой, расскажи, оооо… — застонала она. Рыжий удивился, но, поняв, что шлюха возбудилась и ни капли его не осуждает, доверительно сообщил:
— Да там… Ебал одного… По пьяни. Точнее – ну как ебал? Лежал. А эта сука все сама сделала. Я не успел опомниться, а он уже из своей жопы схватил мою елду в рот и тупо высосал всю малафью. Я охуел. А через час уже ебал его раком. За его хуй браться не стал – противно. Но как же в жопе его было кайфово, не поверишь. Есть бабские тугие – всю головку натрешь, есть развальцованные, как твоя – ведро, блять… А его… мммм… идеально! Стеночки кишочек мягкие, нежненькие, трутся легко, смазочка откуда-то там. Ахуенно!!!
— Бля… — застонала Люська. Она во время рассказа бешено терла одной рукой клитор, а второй наяривала хуй Рыжего, периодически подсасывая и смачивая слюной под залупой. Бабский взгляд помутнел, она уже прихуела и была на грани.
Рыжий увидев, куда всё идет, быстро отпихнул суку, вскочил, поставил ее станок раком. Секунду подумал – пизда, срака? – выбрал пизду, сраку же наполнил двумя своими пальцами. Только-только задвигался, как Люська уже стала оргазмировать, одновременно безбожно и блаженно орать с матами:
— О, любушка… Еби! Еби суку жоско, порви меня, тварь свою, разманди блядищу течную…
Ноги Люськины подогнулись, затряслись крупной дрожью, из пизды хлынул сквирт. Рыжий, видя такое дело, тоже ждал недолго, и подпустил в кончающую щель своей спермицы.
Люська окончательно ахуела и повалилась набок, дергаясь в оргазме и дрыгая тощими ногами.
Рыжий уходя, пообещал устроить своей новой бляди показ. У него вроде остался контакт того пидоренка, если склеется – они придут и посношаются у Люськи на глазах.
Вчера Рыжий позвонил и торжественно заявил:
— Встречай завтра к вечеру.
— Правда? – Люська сразу не поверила.
— Нет, блять, пизжу, — засмеялся Рыжий. – Сам чё-то прям завелся. Ладно, приготовь чё куснуть, выпить, ну короче, жди ебарей.
Люська весь день была как на иголках. Неужели сегодня…? Трусы она дома не носила, как впрочем и при выходе из квартиры надевали их в исключительных случаях, поэтому ей пришлось периодически вытирать внутреннюю поверхность ляжек – сок ее тек из пизды обильно и почти постоянно.
Часов в семь вечера в дверь позвонили. Люська, уже одетая в прозрачную ночнушку, с трепетом открыла дверь.
На пороге стоял Рыжий с какой-то шмарой. Люська погрустнела, а пропуская гостей в прихожую, шепнула ебарю:
— Не вышло? Отказался?
Рыжий вначале посмотрел удивленно, а потом заржал:
— Бля, Люсьен! Ну ты и тупая манда!
Люська удивленно глядела на уссывающегося Рыжего. Тот схватил свою шмару за рукав платья и ткнул пальцем в хозяйку квартиры:
— Глаш, эта манда думает, что ты баба! Вот это у тебя образ. Тебя даже настоящая баба не раскусила!
Глашка улыбнулась в ответ смущенно и застенчиво, и совершенно по-женски, а Люська вдруг поняла, что ее в шмаре Рыжего напрягает: ноги слишком мускулистые, лицо перекрашенное, в движениях жеманность лишняя…
— Бляяя… — Люська не сводила глаз с переодетого парня: — Ты… ты… мужчина…
— Нуу… — Глашка мило улыбнулась. – По паспорту да. И по анатомии я ближе к моему Рыжику…
«Оно» преданно прижалось к довольному Рыжему, затем положила голую до плеча ручку без единого волоска на плечо Люське:
— Но душой я ближе к тебе, солнышко, — Глашка улыбнулась, сделала ярко-крашеными губками «мммуа!», посылая воздушный поцелуй. – Такая же блядюшка! Мой Рыжик говорит – ты без ума от хуев? Так я тоже. А когда мужчина спускает тебе в рот, а? О, какой же это заебательский пиздец, правда? У Рыжика моего спермач чуть кислит, заметила?
Люська радостно кивнула. Они прошли в спальню, где уже был застелен траходром и стояла камера, взятая напрокат у одного из Люськиных ебарей. Счастливая хозяйка машинально включила запись и переключилась на гостей:
— Рыжий, мой любушка, ты наш герой, наш господин, МУЖЧИНА наш! Глашенька, а как ты называешься? Ведь ты не просто пидор?
— Конечно нет, — поучительно сказала Глаша, осматриваясь. Затем села за столик возле траходрома, наполнила три фужера вином, раздала участникам: — Я трансик. Я получаю кайф от того, что чувствую себя бабой, мужской собственностью. И я никакая не бишечка, если что – я только с мужиками, гетерочка! Ты права, подружка – как их не любить?
Она очень нежно взяла Рыжего за мошонку, прижалась головкой к голому животу ебаря.
Они выпили, Рыжий быстренько скинул оставшиеся штаны, трусы и носки. Его хуй уже стоял колом, любопытная залупа выглядывала наружу, отсвечивая лиловым глазиком.
Глаша медленно, изображая стриптиз, стянула платье, осталась в красном бикини и поясе, поддерживающем вишневого цвета чулки.
— Как я тебе? – она покрутилась перед Люськой, — не хуже тебя?
— Пиздец! – Люська чуть не поперхнулась бутербродом, рассматривая вполне женскую худенькую фигуру и плавные движения. – Я охуеваю. У тебя и хуя-то не заметно.
Она ткнула Глашке между ног.
Та захихикала:
— Мы его называем клиторочек. У меня он совсем крошечный.
— Да ты сними трусы-то! – приказал Рыжий, сидевший на краю кровати.
Глашка с удовольствием подчинилась, стянула тонкие полоски трусиков, расстегнула застежку лифчика.
Если не знать, да еще и возбудившись, где-нибудь в сумерках – Глашу можно было вполне спокойно принять за девушку. Есть же девушки тощие, с худой пацанской жопой, с грудками-единичкой. Шейка у Глашки была длинной, ручки тоненькими, ножки и все тело очень гладко выбритое – ну баба-бабой! А хуй действительно оказался совсем крошечным. Люська, разглядывая его, испытала огромное возбуждение: такой махонький, миленький, беззащитный. Яички, видимо от возбуждения трансика, втянулись в крошечную мошонку и первичных половых признаков мужчины у него окончательно не осталось.
Все трое были возбуждены до предела.
— Ну что, милые? Поебемся? – деловито спросила Глаша и повернулась к Люське: — Ты хотела просто посмотреть, как трансика ебут? Или поучаствовать?
— Я… — растерялась Люська. – Я не знаю… Я возбудилась – пиздец. Огурец сунь – я сквиртану. Если тебе… Рыжего не жалко… если не ревнуешь…
— Я? Ревную? – Глашка засмеялась совершенно женским голосочком. – Ты ахуела? Что мужчина решает – то мы и делаем. Скажет мне в стороне сидеть всю ночь – я как мышка… Мы с тобой себе не принадлежим, помнишь?
— Тогда пусть Рыжий тебя ебет. Если захочет, — Люська посмотрела на Рыжего. – А я пока погляжу.
Тот ни слова не говоря, подошел к Глаше, грубо поставил транса на колени, без подготовки и лишних слов натянул алые губы на свою огромную фиолетовую залупу. Глаша охнула, но не сопротивлялась, приняла в рот глубоко, до самых волосатых яиц. Застонала от кайфа. Рыжий сел на краешек кровати, раскинул ноги, взял транса за голову и принялся насаживать ее на свой стояк. Люська легла рядышком, жадно рассматривая этот горлотрах, ладонью натирая клитор.
Глашка уже не нуждалась в приказах Рыжего, сама энергично насаживалась на елду до самого предела. Периодически она приоткрывала рот и стравливала густую накопившуюся слюну.
Рыжий кайфовал, шептал: бляяяяя… заебисссссь… Иногда он бесцеремонно прижимал Глашкин рот к своему волосатому паху и так держал несколько секунд. Глашка давилась, фыркала, но не показывала ни капли недовольства, наоборот – смотрела после такого душегубства на мужчину с благодарностью и обожанием. Насилует – значит любит!
Люську это все неслабо возбуждало. Она выбрала момент, достала из тумбочки громадный дилдак и легко ввела его в слюнявую пиздень. Потом достала второй и забила себе в сраку.
Рыжий отпихнул транса, подтащил Люську, лежащую на спине и ввел гигантский обсосанный член в бабское горло. Люська испуганно дернулась – бля, задохнусь! – но Рыжему было похуй и он принялся двигать залупой в ее горле.
Баба смирилась и тут же кайфанула: дилдак вылетел из ее сквиртующей и пульсирующей пизды чуть не на метр. Глашка завистливо захихикала и припала к Люськиной щели, все еще оргазмирующей. Одно прикосновение к клитору и блядь снова забилась в судорогах.
Рыжий отпихнул блядину, дернул Глашку за ноги, тот мгновенно стал раком. Залупа вошла в сраку так, словно там изначально и было ее место. Глашка застонала, заохала, запыхтела. Люська, лежа между Глашкиных ног, жадно рассматривала снизу, как хуй Рыжего, огромный и скользкий, почти полностью выходит из Глашкиной сраки и снова скрывается в анусе. Яички и хуек трансика мелко дрожали, Люська не сдержалась и взяла их в ладошку. От прикосновения Глашкин хуй стал дергаться и неожиданно принялся спускать. Сперма, жидкая и прозрачная, похожая скорее на бабский эякулят, выплескивалась и выплескивалась: видно было, что Глашка давно не кончал. Сперма потекла по ладоням, закапала на Люськино лицо. Она была терпкая и вонючая — застоявшаяся. Но Люську это не смущало, и она с жадностью вылизала каждую каплю.
В этот момент Рыжий застонал и задергался, спуская в Глашин зад.
Чуть подержав залупу в жопе, Рыжий освободил очко своей сучки, бросил Люське: пей.
Глаша присела чуть ниже, раздвинула худые ягодицы. Из разъебанного ануса закапала, а потом и потекла струйка спермы. Она была густая и белая. И невероятно вкусная. Люська безо всякой брезгливости принимала в рот подарочек Рыжего, старалась не пролить ни капли. Выпив все, она стала вылизывать трансу зад.
Минут через десять все трое, голые, лежали, обнявшись, на траходроме.
У Рыжего уже стоял колом и его бляди алчно косились на эту красоту.
Ночь только началась, а уже обещала быть сладкой.
Люськина мечта сбылась!